Первые признаки шизофрении у Арнхильд проявились ещё в подростковом периоде, но их отмечала только сама Арнхильд. К её 17-летию симптомы стали настолько явные для окружающих, что она оказалась в психиатрической больнице, получив пожизненный «штамп» шизофренички. У Арнхильлд была очень агрессивная форма шизофрении, при которой она постоянно подвергалась самоповреждению. Если вдруг кто-то из персонала случайно оставлял кружку, она одномоментно её разбивала и наносила себе увечья.

В ход для самоповреждения шло всё, что могло причинить хоть какое-то повреждение: нитки из матраса, бумага, запчасти от кисточки (в норвежской психиатрической больнице практикуется арт-терапия с пациентами). Периодами у неё были сильные регрессы, но иногда она могла спокойно себя вести, до первой случайно оставленной кружки. В один из периодов, когда симптомы снизились, её семье (на тот момент это мама и старшая сестра) было разрешено взять её домой на пару часов. При этом мед персонал будет недалеко от их дома. Родственников оповестили о всех правилах поведения и безопасности с Арнхильд, в т.ч. и настойчиво рекомендовали убрать абсолютно всё бьющееся и острое.

В день приезда Арнхильд одела чистую пижаму (это было её единственная одежда в больнице) и поехала с медперсоналом домой. На пороге её встретила счастливая мама и сестра. Когда они вошли в дом, Арнхильд почувствовала запах своего любимого клубничного пирога, который мама испекла специально для её приезда. Ей здесь были рады и очень ждали. В её комнате (она не спала в ней уже много лет) был идеальный порядок, а водяной матрас был подогрет. Хотя все прекрасно понимали, что сегодня Арнхильд спать здесь не будет. Когда девушка спустилась в столовую, то на столе увидела полную сервировку, включая старый семейный фарфор, который годами хранился в их семье и доставался лишь по великим праздникам. Фарфорная чашка была на столько тонка, что на просвет был виден рисунок с обратной стороны. На минуту Арнхильд замерла, затем тихо подошла к столу и медленно села.

Эти два часа она вспоминает как самые лучшие за последние несколько лет, в эти минуты она была не «заштампованным» больным, а любимой дочерью и сестрой. Арнхильд не разбила ни одной кружки, несмотря на все увещевания медперсонала. Она не стала играть отведенную ей социумом и диагнозом роль.

Это пересказ фрагмента из потрясающей автобиографии Арнхильд Лаувенг «Завтра я всегда была львом», которую я рекомендую читать, даже если вы не психолог. На сегодняшний день автор книги единственный признанный здравоохранением выздоровевший от шизофрении человек в мире. Роль, которую ей прописал социум, конечно же шёл из диагноза, но ещё более — это отношение окружающего её персонала.

Если мы посмотрим вокруг, то увидим, как много людей играет отведенные им роли, особенно отлично с этим справляются наши дети. Посмотрите и вспомните разговоры свои и с знакомыми: «он у меня такой грязнуля, всегда найдёт лужу», «она такая чистюля: из дома не выйдет даже с маленьким пятнышком»... Двойшник, спортсменка, командир, певица, актриса, неуклюжая...

Во взрослой жизни мы тоже продолжаем играть: «я не спортсмен», «куда мне танго танцевать с моей неповоротливостью» и т.д. Роли сливаются с нашей персоной и мы не можем себя воспринимать иначе. Если, конечно, не будем проводить внутреннюю работу. Да, очень долгую работу; да, очень больно, но она нужна прежде всего нам и тем, кто рядом с нами.

Какие роли вы играли или продолжаете играть?

Индивидуальные и семейные консультации очно и онлайн.

«Я в 90е читала Донцову»,- извиняющимся тоном в контексте «что с меня взять» услышала я однажды.

Я вспоминаю 90е, когда действительно книги Дарьи Донцовой продавались в каждом киоске, сюжеты книг экранизировали. Донцову читали дома, в общественном транспорте, в очереди и т.д. Появилось разделение на тех, кто ждёт следующей новинки и тех, кто презирая говорит о бульварной литературе.

Я вспоминаю историю самого автора книги Дарьи Донцовой, которая столкнулась с диагнозом онкология и длительное время лечилась (4я стадия рака). Собственно говоря, первые тексты книг появились именно в больничной палате: написание иронического детектива было для автора спасением. Здесь вижу метафору: в 90е мы все были заражены раковой опухолью того времени и того, что происходило на постсоветском пространстве, и соприкасаясь с текстами Донцовой, мы, как и она, надеялись на выздоровление.

Словно и наша коллективная «раковая опухоль» рассосётся через погружение в книгу, а вместе с ней и тот период 90х, о которых сейчас снимают немало фильмов и пишут книги. Чтение Донцовой — это был культурный комплекс, который разворачивался в контексте нации или страны. Поэтому эти книги, возможно, одна из важных частей того, что могло произойти в нашем коллективном бессознательном 90х, как это ни странно звучит.

Сейчас книги Д. Донцовой далеки от топ позиций. Сегодня другие социальные «опухоли» и, следовательно, другие герои на книжных полках и в киноиндустрии, но так или иначе признание фильма или книги бестселлером — это всегда про коллективное бессознательное (весь мир, весь социум) или культурный комплекс (в рамках страны, нации). И познакомиться с бестселлером — словно выяснить какой сейчас «диагноз» в социуме, а правильно поставленный диагноз — это половина успеха в лечении 😁.

Разницу культурного комплекса можно наблюдать, например, через такой феномен как успех книги А. Линдгрен «Карлсон, который живёт на крыше» в СССР, тогда как в стране автора, Швеции, книга не выделялась и не пользовалась популярностью. Опять-таки в меру упитанный и воспитанный мужчина вызывал эмпатию у нас, когда для шведов Карлсон — ленивый, безответственный и вызывающий раздражение мужчина. И здесь тоже можно порассуждать о разнице культурных комплексов, но это как-нибудь в следующий раз😊

Может у вас есть идеи почему швед Карлсон прижился у нас лучше, чем на своей родине?

Киноклуб онлайн (разбор фильмов с точки зрения аналитической психологии) проходит раз в месяц (вопросы и запись в личном сообщении)

Онлайн и очные консультации психолога

Находясь в глубокой депрессии 38-летняя Дженифер подошла к полке с книгами по психологии, чтобы найти на ней ответ что с ней не так. Почему ей так невыносимо вставать каждое утро, нет сил заниматься детьми, общаться с супругом, делать элементарные бытовые дела, когда в целом в жизни всё неплохо. Она окончила университет в Израиле, имеет прекрасного мужа, двух детей, профессию, много друзей из студенчества и уже семейной жизни, но что-то с ней не так.

До этого дня Дженифер знала, что у неё есть любящие родители, правда приёмные. Биологическая мать отказалась от неё в 4 месяца, но Джени знала её имя, место рождения, имя бабушки (по матери) и ещё несколько деталей от приёмных родителей, которые никогда не скрывали усыновление. Да и трудно было это делать, когда цвет кожи намного темнее, чем у братьев и родителей: женщина была рождена от немки и нигерийца.

На книжной полке её привлекла книга в красном переплёте. Книга, которую она открыла оказалась описанием жизни её биологической матери. Сердце женщины забилось, готовое выпрыгнуть из груди. Но дальше происходит ещё более серьёзное открытие, которое разделило жизнь Дженифер на до и после этой книжной полки. Знакомясь с текстом, женщина узнает, что её дед (по матери) никто иной, как Амон Гёт, о котором она знала только из фильма «Список Шиндлера»: тот самый комендант концлагеря Плашов, который по утрам с балкона своего дома стрелял по заключённым.

Она в оцепенении вышла из библиотеки, села на лавочку, крепко прижав «книгу своей семьи». Как теперь она будет смотреть в лицо друзьям-еврееям, как теперь ей жить, зная, что её дед мог убить её за неарийскую внешность, как осознать, что фильм «Список Шиндлера» — это фильм теперь уже о ней, как много вопросов. И ни одного ответа.

Не буду спойлерить содержание книги Д.Тиге «Мой дед расстрелял бы меня», но думаю вы понимаете, что в глубокой депрессии книгу впоследствии ставшей бестселлером не написать. Этот поход в библиотеку позволил найти автору ответы на своё состояние, выйти (пусть непростым способом) из тупика своего эмоционального состояния.

Знать, что заложено в семье, в роду это как иметь ту самую «книгу своей семьи», понимать, что на тебя может влиять, как с этим опытом предков можно обходиться, и как использовать его себе во благо. Депрессия Дженифер была связана с той историей семьи, которая ей была не доступна до этого дня.

Семинар «Психогенеалогия» проходит раз в месяц.

Когда-то в подростковом возрасте, когда я выбрала профессию психолога, я считала, что психологи — это некая каста дзен))) (Под «дзен» я имею ввиду умиротворение, покой, баланс...) В моём понимании это были уравновешенные спокойные люди, живущие в гармонии с собой, с семьёй, ну и т.п. Они не разводились, у них не было зависимых в семье, они не могли ненавидеть кого-либо и злиться.

Когда я стала изучать психологию по книгам, тренингам, институтам, то у меня закралось подозрение, что меня где-то обманули. Не дали тот магический Грааль, который приводит моих коллег или меня в состояние дзен)) Я наблюдала жизнь знакомых мне психологов и видела как они разводятся, пребывают в депрессии, живут в зависимости... Да и сама могла с лёгкостью отреагировать на раздражение, злость, обвинить всех вокруг...

В общем, моя иллюзия об особой дзен-касте разбилась о реальность))). Уже много лет я понимаю, что психологи — это такие же люди как и инженеры, актёры, преподаватели..., которые абсолютно также реагируют на различные раздражители будь то радость или злость. Мы, психологи, также плачем и радуемся, также злимся и эмпанируем. И я считаю, что это самое верное и правильное! Не уходить в дзен, когда тебя что-то цепляет, а чувствовать и проживать. И здесь важно понимать две вещи:
Во-первых, проживая какую-либо ситуацию нужно чувствовать свои границы и не ломать границы тех, кто рядом, кого ты любишь. И здесь конечно, очень важно быть психологом.

Во-вторых, анализировать после проживания этой ситуации все контрпереносы и все первопричины того, почему ты оказался в этой ситуации. И здесь тоже нужно быть психологом, а лучше себе в помощь взять ещё одного. Ведь как говорят: «Одна голова — хорошо. А две — хорошо, хорошо!))))»

Да, я распрощалась с детским мифом, что психологи не плачут и прибывают в дзен (ну разве что в кино), но я нашла что-то новое, бОльшее в своей профессии — саму себя! Настоящую, со своими собственными желаниями и чувствами. И это только начало)
А какие детские мифы привели вас к открытию бОльшего?

«У меня есть постоянная потребность....


брать кредиты. Даже несмотря на то, что они мне не требуются в настоящий момент,» — озвучила свою проблему клиентка на диагностической консультации (согласие клиентки на озвучивание её истории получено, за что ей огромная благодарность). Назовём её Александрой. Итак, Александру тревожит её финансовая зависимость от кредитов. При этом у неё нет острой необходимости пользоваться заёмными средствами, и головой она прекрасно понимает свою финансовую зависимость, но ничего не может с собой сделать всякий раз, как очередной сердобольный банк предлагает «выгодные» условия по кредиту. Более того, все полученные средства она обязательно должна потратить на приобретение НОВОГО, даже если старое ещё неплохо работает или приносит пользу.

Впервые кредит Александра оформила, когда стала матерью. И у неё была возможность пользоваться вещами, которые ей могли отдать, но внутренне Александра желала НОВОГО. Так и начался её длинный роман с банковскими системами.
На протяжении всей консультации Александра неоднократно повторяла о том, что ей нужно БРАТЬ кредит и использовать его на покупку НОВОГО. Это проходило красной линией. Меня заинтересовал период, когда эта зависимость стартовала: а именно, рождение ребёнка. И я попросила рассказать какие события были во время беременности и рождения самой Александры.

История рождения Александры и расставила все точки на «i»: она родилась в результате изнасилования. Когда-то биологический отцу нужно было БРАТЬ, чтобы появилась НОВАЯ жизнь. С точки зрения системной терапии, каждый из нас получил жизнь и от матери и от отца вне зависимости какими они были. Отвергая кого-либо из них сознательно, мы будем связаны с родителем бессознательно. Например, как в данном случае: Александра бессознательно через свою зависимость связана с биологическим отцом. И также как когда-то отец, Александра отыгрывает сценарий «БРАТЬ чтобы появилось что-то НОВОЕ». Из этой непрактичной связи с помощью различных инструментов можно и нужно выйти, и заменить на другую приемлемую для клиента связь, т.к. хотим мы этого или нет, мы всегда будем связаны со своими родителями. Просто очень важно осознавать эту связь и делать её приемлемой для себя.

PS. Когда написала эту статью, то снова удивилась: выдуманное имя клиентки для меня ассоциируется с героиней из хф «Москва слезам не верит», где была схожая история.

Одна женщина захотела стать «идеальной» мамой. Она ещё будучи беременной первенцем опустошила полки книжного магазина по детской психологии и воспитанию. Весь декретный период она часами «поглощала» знания этих книг, вела конспекты. После родов ребёнок был окружён «правильной» заботой, как указано в книжках лучших психологов. Через очень короткое время родился второй ребёнок, а следом и третий, и знания лучших книг по воспитанию начали давать сбои. Сначала вся вина перекладывалась на гормоны: ну сейчас послеродовая депрессия и т.д. Дети росли, гормоны пришли в норму, но качество и количество проблем только увеличивалось. Пока «идеальная» мама распрощалась с идеей об идеальности, но из своего опыта она вынесла очень много инсайтов:

— Раньше она считала, что хороший родитель — это терпеливый, спокойный и логичный родитель. Он никогда не кричит. Сейчас она знает, что скрывать собственный гнев себе дороже, да и семье тоже. И научилась выражать его наиболее безболезненным способом для семьи.

— Раньше она считала, что хороший родитель должен всё делать для детей: помогать с уроками, отвечать на все вопросы, находить решение всех их проблем и даже правильно хвалить. Теперь она знает, что иногда мама помогает детям, не помогая им. Так дети учатся ответственности и самостоятельности.

— Идеальная мама считала, что она не должна испытывать негативные чувства. Сейчас она знает, что чувства не бывают правильными и неправильными. Важно лишь то, как она справляется с ними.

— Она не думала раньше о важности разговора со своими детьми: ведь они всё равно знают, что она их любит! Теперь она знает, что иногда дети сомневаются в том, что их любят просто так: не за помытый пол или посуду, не за сделанные правильно уроки. А просто за то, что они есть и такими, какие они есть.

И после этого осознания одна «идеальная» мама стала идеальной)))
ПыСы. Она сделала ещё очень много открытий в воспитании детей. И, если вам интересно, пишите в комментариях и я продолжу этот список.

Задалась вопросом: как сегодня проходит сексуальное воспитание современных детей. Открытием стало, что СССР уже давно нет, а секса как не было, так и нет в части сексуального воспитания наших детей. Большинство родителей по-прежнему избегают сей неловкой темы со своими детьми, а папы, к сожалению, и вовсе самоустранились, сославшись, что воспитание дело рук мам. Есть, конечно, исключения из правил (родители, которые без стеснения рассказывают правдивую версию рождения ребёнка без аистов и капусты), но их пока очень мало. Большинство в лучшем случае покупают книги для детей.

Я помню как проходило моё познание темы секса и считаю, что мне очень повезло в отличии от моих ровесников. Как и все родители СССР, на мой вопрос «как я появилась», моя мама ответила, что мне рано об этом знать и, когда я вырасту, я об этом узнаю. Мне тогда было, наверное, лет 6. После второй неудачной попытки это выяснить, я перестала «раздражать» родителей неуместными вопросами, предположив, что там есть что-то плохое и тревожное, раз они так реагируют на мои вопросы. Но любопытство детское не давало мне покоя. Ну и куда идти за ответом? Конечно же, во двор к подружкам и друзьям. Интернета ведь раньше не было, литературы в книжных не найти, а если и была такая книга, то информация в ней написана явно не детским языком и не для детей. Во дворе я узнала много чего интересного, неправильного и абсурдного.

Но однажды в школу одноклассник принёс книгу, о которой сообщил «избранным», в число которых входила и я. Эту книгу привёз ему папа из командировки. Как сейчас помню она была размера А4 и называлась «Энциклопедия сексуальной жизни для детей 7−9 лет», а на обложке были нарисованы две девочки. После школы мы забрались на пожарную лестницу за школой. Каждый из нас уже понимал, что эта тема табуирована и находится под грифом «секретно». Поэтому расположение было стратегически правильно подобрано: с лестницы было видно всех, кто выходит из-за угла, и можно быстро спрятать запретную литературу. В общем, в тревоге и с любопытством, мы очень долго изучали эту книгу с присущим детям смехом. Но Бинго! Дети не рождаются от поцелуя!)))

Сейчас проблем с информацией нет и любой родитель может откреститься от ребёнка книгой или мультиком, но здесь речь о другом — это то доверие, которое формируется, когда ваш ребёнок получает ответ от вас. У ребёнка не формируется стеснения или стыда заговорить с вами на любую тему, которая его тревожит. Доверие между ребёнком и родителем стоит того, чтобы вы сняли с этой темы привитое нам в детстве табу. Ну и, конечно же, изучите информацию о том, как лучше говорить с детьми о сексе, потому что у каждого детского возраста есть свои особенности восприятия.
А как вы относитесь к теме сексуального воспитания детей?

В психогенеологии (да и в системной терапии) есть понятие «замещающего ребёнка» — это ребёнок, который был рождён с целью закрыть/забыть травму от умершего старшего ребёнка. С точки зрения системного подхода «замещающий ребёнок» имеет судьбу «отягощенную» старшим братом или сестрой, а также болью родителей.


Сальвадор Дали был тем самым ребёнком. С детства он хорошо знал, что другой Сальвадор Дали, «настоящий», был его старшим братом, «умершим малышом», на могилу которого его мама ходила плакать два раза в неделю. Но интуитивно «замещающий ребенок», решивший не сдаваться, шестьдесят четыре раза переписал знаменитую картину Милле «Вечерний звон» или «Анжелюс» (крестьянин и его жена с опущенными головами, соединив руки, молятся на пшеничном поле над корзиной с картошкой), переделав её на свой лад.
Когда картину Милле просветили рентгеном, то обнаружили под корзиной с картофелем гробик маленького ребенка. Услышав эту историю, Дали сказал: «Я всегда чуял смерть в этой картине».

Дали думал над тем, кто он, и бессознательно частично понял механизм выживания в качестве «замещающего ребенка»:
«Я прожил смерть прежде, чем прожил жизнь... Мой брат умер за три месяца до моего рождения. Моя мать была потрясена этим до глубины души... И в чреве матери я уже ощущал тоску моих родителей. Мой плод омывала адская плацента. Я глубоко переживал это навязанное присутствие, как будто меня обделили любовью... Этот умерший брат, чей призрак встретил меня, носил имя Сальвадор — как мой отец и я, и это не случайно... Я научился жить, заполняя вакуум любви, которая мне в действительности не предназначалась».


С точки зрения арт-терапии С. Дали, перерисовав 64 раза картину похорон младенца, переработал травму потери родителями своего старшего сына. Тем самым сняв с себя роль «замещающего ребёнка».
В истории много случаев «замещающих детей», и, к сожалению, не все из них заканчиваются позитивно. Часто «замещающий ребёнок» даже не знает, что у него был старший брат или сестра. И по жизни он не может найти себе место, например, постоянно меняет работу, место жительства, партнёров... Или находится в постоянной депрессии, или любые начинания всегда терпят крах. Как будто своей жизнью «замещающий ребёнок» говорит: «Ты не смог жить, и я не буду!»


Пишите, в комментариях, есть ли интерес к этой теме? И я приведу вам примеры из жизни известных людей, которые были замещающими детьми.


В психогенеологии (да и в системной терапии) есть понятие «замещающего ребёнка» — это ребёнок, который был рождён с целью закрыть/забыть травму от умершего старшего ребёнка. С точки зрения системного подхода «замещающий ребёнок» имеет судьбу «отягощенную» старшим братом или сестрой, а также болью родителей.


Сальвадор Дали был тем самым ребёнком. С детства он хорошо знал, что другой Сальвадор Дали, «настоящий», был его старшим братом, «умершим малышом», на могилу которого его мама ходила плакать два раза в неделю. Но интуитивно «замещающий ребенок», решивший не сдаваться, шестьдесят четыре раза переписал знаменитую картину Милле «Вечерний звон» или «Анжелюс» (крестьянин и его жена с опущенными головами, соединив руки, молятся на пшеничном поле над корзиной с картошкой), переделав её на свой лад.
Когда картину Милле просветили рентгеном, то обнаружили под корзиной с картофелем гробик маленького ребенка. Услышав эту историю, Дали сказал: «Я всегда чуял смерть в этой картине».

64 картины маленькой смерти или легко ли проживать чужую жизнь
Милле «Вечерний звон»

Дали думал над тем, кто он, и бессознательно частично понял механизм выживания в качестве «замещающего ребенка»:
«Я прожил смерть прежде, чем прожил жизнь... Мой брат умер за три месяца до моего рождения. Моя мать была потрясена этим до глубины души... И в чреве матери я уже ощущал тоску моих родителей. Мой плод омывала адская плацента. Я глубоко переживал это навязанное присутствие, как будто меня обделили любовью... Этот умерший брат, чей призрак встретил меня, носил имя Сальвадор — как мой отец и я, и это не случайно... Я научился жить, заполняя вакуум любви, которая мне в действительности не предназначалась».


С точки зрения арт-терапии С. Дали, перерисовав 64 раза картину похорон младенца, переработал травму потери родителями своего старшего сына. Тем самым сняв с себя роль «замещающего ребёнка».
В истории много случаев «замещающих детей», и, к сожалению, не все из них заканчиваются позитивно. Часто «замещающий ребёнок» даже не знает, что у него был старший брат или сестра. И по жизни он не может найти себе место, например, постоянно меняет работу, место жительства, партнёров... Или находится в постоянной депрессии, или любые начинания всегда терпят крах. Как будто своей жизнью «замещающий ребёнок» говорит: «Ты не смог жить, и я не буду!»


Пишите, в комментариях, есть ли интерес к этой теме? И я приведу вам примеры из жизни известных людей, которые были замещающими детьми.


С.Дали «Археологический отголосок „Анжелюса“ Милле»

В расстановочной работе догмой является закон принадлежности: никто из системы не должен быть исключён. Часто женщины, обидившись на бывшего, «забывают» отца своего ребёнка (и наоборот), «забывают» о рано умерших детях, потому что больно... Но такое «забывание» и есть исключение, которое имеет определенные последствия для человека (а иногда и для нескольких).

Люблю приводить факты из жизни известных личностей, потому что психологи связаны конфиденциальностью о терапии своих клиентов. А вот биография известных личностей практически не секрет.
Сегодня хочу рассказать об исключенном из системы и последствиях на примере биографии Адольфа Гитлера.

Феномен Гитлера исследовали многие психологи, но мне очень отозвалась работа А.Миллер. Согласно её работе, существует два варианта происхождения отца Адольфа (его звали Алоиз). Так вот, Алоиз родился вне брака у молодой девушки, работающей кухаркой у еврейского коммерсанта Франкенберга. Спустя 5 лет после рождения сына мать Алоиза вышла замуж за безработного мельника Георга Гитлера. В том же году из-за неспособности прокормить ребенка, пара отдала мальчика на воспитание своего сына деверю — Непомуку Гитлеру.
По одной из версий отцом Алоиза был работодатель матери — еврей-коммерсант. В пользу этой версии говорит тот факт, что Франкенберг платил матери Алоиза пособие до исполнения 14-летия мальчика, несмотря на то, что мать уже несколько лет не работала в его доме.

По другой версии, отцом Алоиза был один из братьев Гитлер. Когда Алоиз начал делать успешную карьеру чиновника, то его происхождение и отсутствие записи в метрике об отце не сулило особых перспектив. Деверь же был заинтересован, что его воспитанник делает такие успехи в профессиональной жизни и единственный в роду, кто чего-то добился. Тогда удивительным образом, деверь с тремя свидетелями (уже после смерти Георга Гитлера) обратились к священнику, сообщив, что на смертном одре Георг признался в биологическом отцовстве Алоиза. К тому моменту самому Алоизу уже исполнилось 40 лет, и в свете грезившей карьеры данная запись ему была нужна больше воздуха.

Вряд ли Алоиз ничего не знал о своём происхождении, а уж тем более о пособии и переписке его матери и еврея-купца, которая длилась много лет. И вряд ли людская молва не говорила о «странном» великодушии еврея, платившем 14 лет пособие. Не трудно предположить, что Алоиз стыдился бедности, своего происхождения и того, что его отец мог быть зажиточный еврей. Появившаяся запись в метрике позволила ему официально «забыть» историю своего происхождения, полностью исключив биологического отца.

Алоиз был очень жестоким отцом: он неоднократно избивал Адольфа. Однажды сила его ударов привела к предсмертному состоянию будущего фюрера. Всю злость и ненависть, которую обычно такие дети «загоняют» в бессознательное, Адольф в итоге направил на... евреев. Таким образом, один «исключенный» однажды дед в итоге перевоплотился в «исключенный» народ.

Конечно, рассматривать уничтожение еврейского народа как результат только исключенного члена семьи не правильно. Но именно с системной точки зрения эта линии очень чётко проходит по туманной генеологии самого жестокого агрессора.

В своей практике (да и в жизни тоже) часто встречаю, что сколько бы лет ни было моему собеседнику, ему сложно противостоять маминой оценке. В каждом из нас до сих пор живёт та маленькая девочка или мальчик, которые не могли противостоять маминой критики в силу своего возраста, а также миропонимания. Если мама говорила, что «вечно ты копаешься; из-за тебя мы опаздываем», то в это мы верили как в истину в последней инстанции. И повзрослев, головой мы понимаем, что мама, наверное, слишком преувеличивала наши «достижения», но внутри всё ещё живёт тот малыш, для которого мама авторитет, несущий истину. И одновременно с этим возникает внутренний конфликт: мама права и в тоже время нет.


Маму можно понять: ведь она никогда не училась в школе родителей, она не знала как себя вести с малышом, когда время диктовало выживать. К сожалению, история внесла очень большие корректировки в трансформацию наших прабабушек, бабушек и, конечно же, мам. Трансформация, которая как заезженная пластинка, повторяется из поколения в поколение. Откуда нашей маме знать, как делится теплом и любовью: они сами росли в семьях, где не умели этого делать. В те времена в практике было отдавать наших мам в ясли в очень раннем детстве (50 лет назад декретный заканчивался через 2 месяца после родов, а неработающая женщина — тунеядец со всеми вытекающими отсюда последствиями). А ещё не забывайте про советский быт: стирали в тазике, за продуктами в очередях... И на фоне всего этого, где нашим мамам брать энергию после трудового дня, чтобы делится своим теплом. Ребёнок, конечно же, видел свою маму, но какую! Она была в заботах, усталая... Дети таких мам тоже во взрослой жизни не умеют играть со своим ребёнком, не умеют «отключать» голову от текущих проблем, чтобы побыть со своим малышом...


Иногда наши мамы, замученные таким образом жизни, начинали жаловаться своим детям о непростой судьбе, посвящать их в свои проблемы. А это уже другая проблема: родитель и ребёнок меняются местами. Когда твой ребёнок любит тебя безусловно (так, как тебе бы хотелось, чтобы тебя любили в детстве), возникает огромный соблазн через жалобы, рассказы о том, какая ты несчастная, получить ту самую безусловную любовь. Но цена за это: перевернутая жизнь того самого ребёнка, да и мамы тоже. Психологически ребёнок становился на позицию взрослого — личного терапевта, ну а мама — становилась тем самым ребенком, которого недолюбили, недозаботились... (кстати, это применительно и к папам). В реальной жизни родитель продолжал быть взрослым, мог ругать, отчитывать, но в психологическом плане, ребёнок брал на себя ответственность за благополучие своей мамы. Следовательно, малыш должен был быть хорошим ребенком, учеником, заниматься в кружке, который нравится маме и т.п.


А когда дети вырастают и заводят свои семьи, родители вновь чувствуют себя брошенными, ненужными. И со стороны мамы возникают обиды, претензии, вмешательство в жизнь молодых, контроль... А дети-то продолжают быть ответственными за благополучие родителей. Следовательно, неизбежно чувство вины. Но на фоне этого, взрослый ребенок понимает, что это его жизнь и он сам её должен создавать. И получается «коктейль» из вины и раздражения по отношению к своему родителю. Замкнутый круг, но его можно прервать. Нужно лишь ваше желание, мужество пройти непростой путь и профессиональный психолога.

Таки тема 90х меня не отпускает😁 (недавно писала о Д. Донцовой, если пропустили, то ссылка прикреплена). У меня есть негласное правило: если ко мне в кабинет приносят два или более человек одну тему, сюжет из книги или фильма, я выделяю время и знакомлюсь с озвученной темой.

Вот сейчас можете пованговать и угадать, что мне уже несколько человек принесли на сессию😁. Ну конечно, «Слово пацана». Если не смотрели сериал, но планируете, то лучше не читать: буду немного спойлерить. Обещаю провести анализ политкорректно, а часть своих умозаключений всё-таки опущу, дабы не превратить записки психолога в рассуждения диванного критика 😂

Популярность сериала зашкаливает, песня «Пыала» Аигел к фильму занимает топ в музыкальных чатах (кстати, режиссёр практически контрабандой внёс трек в фильм: группа не рекомендована в РФ), книги Р. Гараева раскупаются как горячие пирожки (сценарий сериала написан по его произведению), в новостях говорят о подражании главным героям (хотя вот здесь у меня вопрос большой, может позже отдельно напишу рассуждения)

Это фильм о подростках конца 80х, юность которых пришлась на период осознания старшим поколением, что светлое будущее построить они так и не смогли, ресурсов чтобы что-то менять уже нет, будущее очень туманно, а «сердца требуют перемен». Все ранее существовавшие опоры разрушаются, а коллективное бессознательное уже готовится к перевороту 1991г. (к чему готовится сегодняшнее коллективное бессознательное, раз такая популярность у фильма?)

И в этом взрослеет Андрей-Пальто, который будучи хорошим парнем в школе и музыкалке не может чувствовать себя в безопасности и иметь опору: отца нет, мать выживает с двумя детьми (ей не до сына: выжить бы). Учителя отстранены и как будто не замечают, что происходит: они тоже адаптируются и выживают как могут. Милиция и та не про защиту: насилие искореняют насилием.

Андрей один, никем не слышим, отвержен, беззащитен и уязвим. Даже смена полюса из хорошего парня в хулигана особо ничего не изменило: мать «сбежала» в психоз, спрятавшись в психушке, учителя и милиция также в глухой обороне. Да и мог ли Андрей просить о помощи у тех, кому эта помощь нужна возможно даже больше?

Как это про нас сегодняшних (раз сериал имеет такой резонансный отклик)? А разве мы не чувствовали тоже самое в начале пандемии? Что чувствовали с началом СВО, а позже при мобилизации, а что... Мы как главный герой: нет опор, чувство беззащитности и уязвимость. 30 лет назад нарушение границ двора активировало движение стенка на стенку, но и сейчас всё то же, размер «двора» только поменялся как внутри страны (недавняя история в Ростове), так и за её пределами.

Поэтому и возникает эмпатия к герою: возможно, мы некоторые свои черты видим как в зеркале. Поэтому сейчас и появилась критика, что сюжет придает романтизм неокрепшим умам молодёжи. Не романтизм корректирует неокрепшую психику, а страх отыграть всё тот же сценарий, который мы из года в год в разных его формах повторяем.

А страх уже давно умными окрепшими умами изучен: беги, замри или нападай. И работать нужно не с искоренением триггера (запретить кино, книгу, музыку), а с проживанием чувств, которые испытываем при каждом повторении сюжета.

Без внимания оставляю братьев Адидас, скажу лишь о старшем: он не может найти себе место (он выброшен из «мирной» жизнь навсегда), он сменил одну войну на другую, как и многие другие возвращающиеся парни (с ВОВ, с Афгана, с Чечни, с СВО). Сценарий повторяется и здесь. Поэтому фильм и создаёт такой резонанс: от почитателей до критиков, от бессознательного «я чувствую тоже, что и он» до «мне страшно признаться, что это часть меня, поэтому буду бежать (читай критиковать или игнорировать)»

Отдельно хочу выделить самого режиссёра Андрея Першина, он же Иван Тохтамыш, он же Жора... Крыжовников (прям как в советском фильме 🤣). «Мне нравится быть кем-то ещё... Мне хотелось бы, чтобы так было, чтобы он был отдельным существом», — слова режиссёра. И здесь Жора тоже снимает картину про себя: главные герои сериала днём ученики средней школы и сыновья своих родителей, а вечером пацаны, живущие по законам улицы (они как режиссёр: в семье Андрей, в социуме Жора).

А любимый стиль режиссёра джамп-кат (приём, связанный со скачкообразной, режущей взгляд вклейкой, которая используется при монтаже) тоже как будто символ перескакивать, не задерживаться. И это тоже роднит его с персонажами: перепрыгнуть чувства, которые испытывают герои сериала, не фокусироваться на душевной боли, не соприкасаться с неприятным: нападать или бежать. Да и включение в фильм трека группы Аигель чем не подростковое бунтарство? Фильм о режиссёре, фильм о нас.

Можно ещё порассуждать с системной точки зрения, но, возможно, в другой раз. Если пост будет интересен, то продолжу писать.

Пишите ваши мысли, это лишь мои взгляды и они могут быть искажены согласно теории ошибочного вывода 😁

Онлайн и очные консультации

«Я в 90е читала Донцову»,- извиняющимся тоном в контексте «что с меня взять» услышала я однажды.

Я вспоминаю 90е, когда действительно книги Дарьи Донцовой продавались в каждом киоске, сюжеты книг экранизировали. Донцову читали дома, в общественном транспорте, в очереди и т.д. Появилось разделение на тех, кто ждёт следующей новинки и тех, кто презирая говорит о бульварной литературе.

Я вспоминаю историю самого автора книги Дарьи Донцовой, которая столкнулась с диагнозом онкология и длительное время лечилась (4я стадия рака). Собственно говоря, первые тексты книг появились именно в больничной палате: написание иронического детектива было для автора спасением. Здесь вижу метафору: в 90е мы все были заражены раковой опухолью того времени и того, что происходило на постсоветском пространстве, и соприкасаясь с текстами Донцовой, мы, как и она, надеялись на выздоровление.

Словно и наша коллективная «раковая опухоль» рассосётся через погружение в книгу, а вместе с ней и тот период 90х, о которых сейчас снимают немало фильмов и пишут книги. Чтение Донцовой — это был культурный комплекс, который разворачивался в контексте нации или страны. Поэтому эти книги, возможно, одна из важных частей того, что могло произойти в нашем коллективном бессознательном 90х, как это ни странно звучит.

Сейчас книги Д. Донцовой далеки от топ позиций. Сегодня другие социальные «опухоли» и, следовательно, другие герои на книжных полках и в киноиндустрии, но так или иначе признание фильма или книги бестселлером — это всегда про коллективное бессознательное (весь мир, весь социум) или культурный комплекс (в рамках страны, нации). И познакомиться с бестселлером — словно выяснить какой сейчас «диагноз» в социуме, а правильно поставленный диагноз — это половина успеха в лечении 😁.

Разницу культурного комплекса можно наблюдать, например, через такой феномен как успех книги А. Линдгрен «Карлсон, который живёт на крыше» в СССР, тогда как в стране автора, Швеции, книга не выделялась и не пользовалась популярностью. Опять-таки в меру упитанный и воспитанный мужчина вызывал эмпатию у нас, когда для шведов Карлсон — ленивый, безответственный и вызывающий раздражение мужчина. И здесь тоже можно порассуждать о разнице культурных комплексов, но это как-нибудь в следующий раз😊

Может у вас есть идеи почему швед Карлсон прижился у нас лучше, чем на своей родине?

Киноклуб онлайн (разбор фильмов с точки зрения аналитической психологии) проходит раз в месяц (вопросы и запись в личном сообщении)

Онлайн и очные консультации психолога